В третьем часу ночи в полной темноте машина остановилась.
Приехали. Куда? Оказалось, на улицу Гоголя, в гостиницу "Джетысу",
меблированные номера действительно времени Гоголя. Нам отвели две комнатки.
Соседние номера были заняты конвоем и местными агентами ГПУ. Лева проверил
багаж - оказалось, нет двух чемоданов с бельем и книгами, остались где-то в
снегах. Увы, снова мы без Семенова-Тян-Шанского. Погибли карты и книги Л.Д.
о Китае и Индии, погибли письменные принадлежности. Не уберегли чемоданов...
пятнадцать пар глаз.
Лева с утра вышел на разведку. Ознакомился с городом, прежде всего с
почтой и телеграфом, которые заняли центральное место в нашей жизни. Нашел и
аптеку. Неутомимо разыскивал всякие необходимые нам предметы, перья,
карандаши, хлеб, масло, свечи... Ни я, ни Л.Д. в первые дни совсем не
выходили из комнаты, потом стали совершать небольшие прогулки по вечерам.
Вся связь наша с внешним миром шла через сына.
Обед нам приносили из ближайшей столовой. Лева был в расходе по целым
дням. Мы с нетерпением ждали его. Он приносил газеты, те или другие
интересные сообщения о нравах и быте города...
В Алма-Ата хорош был снег, белый, чистый, сухой: ходили и ездили мало, он
сохранял всю зиму свою свежесть. Весной он сменялся красными маками. Какое
множество их там было - гигантские ковры, степь на многие километры была
покрыта ими, все было красно. Летом - яблоки, знаменитый алмаатинский апорт,
большой и тоже красный. Не было водопровода в городе, света, мостовых. В
центре на базаре, в грязи, на ступеньках магазинов грелись на солнце киргизы
и искали на теле у себя насекомых. Царила жестокая малярия. И чума была. И в
летние месяцы необыкновенное количество бешеных собак. Газеты сообщали о
нередких случаях проказы в этой области... И все же лето хорошо прожили.
Наняли избу у садовода в предгорьях с открытым видом на снеговые горы,
отроги Тянь-Шаня. Вместе с хозяином и семьей его следили за созреванием
плодов и принимали деятельное участие в сборе их. Сад пережил несколько
смен. Был покрыт белыми цветами. Потом деревья стояли тяжелые, с низко
опущенными ветвями на подпорках. Потом плоды лежали пестрыми коврами под
деревьями, на соломенных подстилках, а деревья, освободившиеся от ноши,
снова подняли свои ветви. И пахло в саду зрелым яблоком, зрелой грушей,
жужжали пчелы и осы. Мы варили варенье.
В июне-июле в яблоневом саду, в домике, крытом камышовыми плетнушками,
кипела горячая работа, неустанно стучала пишущая машинка - небывалое явление
в этих местах. Л.Д. диктовал критику программы Коминтерна, выправлял и снова
давал в переписку. Почта была обильная, 10-15 писем в день, много всяких
тезисов, критики, внутренней полемики, новостей из Москвы, большое
количество телеграмм по вопросам политическим и о здоровье. Большие мировые
вопросы были перемешаны с местными и мелкими, которые, впрочем, тоже
казались большими. Письма Сосновского были всегда на злободневные темы, с
обычным его воодушевлением и остротой. Перепечатывали замечательные письма
Раковского и рассылали другим. Маленькая комнатка с низким потолком была
заставлена столами с пачками рукописей, папками, газетами, книгами,
выписками, вырезками. Лева целыми днями не выходил из своей комнатушки,
расположенной рядом с конюшней: печатал, поправлял напечатанное машинисткой,
запечатывал, отправлял почту, принимал ее, выискивал нужные цитаты. Почту
доставлял нам из города верхом на лошади инвалид. К вечеру Л.Д. поднимался
нередко с ружьем и собакой в горы, иногда я его сопровождала, иногда Лева.
Возвращались с перепелами, голубями, горными курочками или фазанами. Все шло
хорошо до очередного приступа малярии.
Так прожили мы год в Алма-Ата, городе землетрясений и наводнений, у
подножья Тянь-Шаньских отрогов, на границе Китая, в 250 километрах от
железной дороги, в четырех тысячах от Москвы, в обществе писем, книг и
природы..."

К рассказу жены добавьте кое-какие выдержки из тогдашней переписки. 28
февраля, вскоре после приезда, я писал нескольким ссыльным друзьям: "Ввиду
предстоящего переезда сюда Казахстанского правительства все квартиры здесь
на учете. Лишь в результате телеграмм, посылавшихся мною в Москву по самым
высокопоставленным адресам, нам наконец, после трехнедельного пребывания в
гостинице, предоставили квартиру. Пришлось покупать кое-какую мебель,
восстанавливать разоренную плиту и вообще заниматься строительством, правда,
во внеплановом порядке: это легло на Наталью Ивановну и на Леву.
Строительство не закончено и по сей день, ибо плита не хочет нагреваться...

===========================
FL1